Лагерный аэродром «Лог»
«а в Логу – там сыро, холодно, а под
ногой песочек…»
Г.Штерн
Лагерный аэродром «Лог» от «Бекетовского»
полка Качинского ВВАУЛ. Лето 1975 года. Бараки, песок, две грунтовые ВПП,
только на ЦЗ – покрытие из железа. Начало моей деятельности в качестве
лётчика-инструктора.
Построение эскадрильи на котором
зачитывают приказ о распределении курсантов по лётным группам. За моей
спиной выстраиваются четыре человека - те, кого я должен научить летать.
Впоследствии, за мою лётную жизнь достаточно много курсантов и слушателей,
наших и иностранных, прошли через мои руки. Но первые курсанты – как первая
любовь…
Мои первые курсанты: Щербаков Витя, Малков
Лёня, Демский Коля, Калиберда Сергей.
Лагерный аэродром "Лог", весна 1975 года
Витя Щербаков, Серёжа Калиберда, Лёня
Малков, Коля Демский.
Мне повезло с ними. Все, конечно,
разные и по характеру, и по способностям, но слабых не было и каждый был
личностью. Я не могу припомнить никаких проблем во взаимоотношениях ни в
воздухе, ни на земле. Летали все очень прилично.
Тогда был период, когда курсанты начинали
летать с первого курса. Мы были вместе и на втором. Когда я перевёлся на
боевые самолёты в Котельниково, они тоже попали туда же, но, к сожалению, у
начальников не хватило ума отдать их опять мне. Дальше их обучал другой
инструктор в другой эскадрилье, Ляшенко Александр, к счастью – очень хороший
лётчик.
После выпуска двоих из них оставили в
училище. Серёжа Калиберда через некоторое время сумел вырваться в
испытатели, сейчас живёт в Новосибирске. Коля Демский в 89 году встретился
мне в аэропорту Адлера. Мы улетали из профилактория, а он только прилетел на
неделю. Поговорили минуту и разъехались. Он служил в Котельниково –
командиром эскадрильи. С Витей Щербаковым мы периодически созваниваемся, он
живёт в Иркутске. Лёня Малков повоевал в Афганистане, сейчас живёт в
Белоруссии.
1975 год, "Лог". Орехов, Журуев, Вилков
Аэродром Лог имел тот недостаток, что
после каждого дождя мы оставались без ВПП, пока они не просыхали. Второй
основной недостаток места - отсутствие рядом приличных водоёмов. Мы
старались вырваться на Дон, хотя это было совсем не «под боком». Дон мне
запомнился как удивительно ласковая река. Чистая вода, мельчайший белый
песок, запах черёмухи, чай из неё же. Тёплые летние ночи, костёр, уха, песни
под гитару. Почти все - молодые, весёлые, вся жизнь – впереди…
Бардом в нашей эскадрилье был Гена Штерн.
Капитан, командир звена, талантливый человек, настоящий романтик. Сам
сочинял песни, сам пел, приятный, мужественный голос. Мы с ним встретились
впоследствии в конце 80-х, он был полковником, лётчиком–инспектором округа.
Внешне почти такой же, только сильно поседевший, а пел так же замечательно,
как и раньше. Когда по делам службы он бывал в нашем полку, то всегда
заходил ко мне, в мою холостяцкую квартиру, где мы расслаблялись в хорошей
кампании под «изысканные» коктейли из ГСМ. Но никакие дозы не могли повлиять
на качество исполнения любимых песен. До сих пор у меня сохранились
магнитофонные записи некоторых вечеров и когда становится совсем грустно – я
включаю эти кассеты и переношусь в ту неповторимую атмосферу лётного
братства…
Предполётные указания, нам добавили к-та
Хутинаева,крайний справа Лето 1975 года
В то время на многих самолётах стояли
примитивные средства объективного контроля, «копчёнки» и «синьки», которые
писали только высоту и скорость полёта, чем лётный состав не преминул
воспользоваться. Можно было творить в зонах что угодно, а после посадки
намекнуть солдату, снимавшему «копчёнку» с самолёта, тот «случайно» проводил
пальцем по цилиндру и всё, «концы были – в воду…» Один раз это до добра не
довело. Многие наши лётчики при имитации отказа двигателя в зоне в целях
обучения курсантов в условиях «максимально приближенным к боевым» не ставили
РУД на малый газ, а реально выключали двигатель. Запускали уже при подходе к
аэродрому. Но капитану Лёше Журуеву не повезло. То ли курсант растерялся и
не выключил основные потребители электроэнергии, то ли заряд аккумулятора
оказался слабым, но когда настал момент запуска, то двигатель не запустился,
а высоты для посадки на ВПП не хватало. Это и была главная ошибка.
Я летел с курсантом по малому кругу и подходил к третьему развороту. Услышал
доклад: «Остановился двигатель, сажусь на вынужденную в районе дальнего
привода». Через короткое время увидел в поле рядом с ДПРС пыль от садящегося
на «живот» самолёта. РП дал мне команду посмотреть сверху как закончилась
посадка. Мы прошли над этим местом на высоте 50 метров. Самолёт был цел,
курсант ещё сидел в передней кабине, а Лёша уже вылез и осматривал «Элочку».
Потом было как обычно. Приехала комиссия,
начальники разных рангов и стали «раскручивать дело». Зная, что их ждёт ни
лётчик, ни курсант не сознавались, что выключили двигатель, а в один голос
твердили, что тот сам остановился. Видимо была тайная надежда, что
двигатель, не запустившейся в воздухе и на земле не запустится. К самолёту
подсоединили питание, в кабину сел командир полка Волошин и сказал:
«Сознавайся Журуев, пока не поздно, ведь сейчас запустится». Не знаю, на что
надеялся Лёша, но после паузы он всё же ответил: - «Не запустится, товарищ
полковник». «Ну, смотри Журуев…». «Обороты… от двигателя…» и … послышался
звук выходящего на обороты малого газа движка. – «Сознаюсь, товарищ
полковник…» - «Поздно Журуев…». Кажется, больше Лёша не летал,
очень жаль. Наказать можно по-разному, но лишать лётчика неба… только в
самом крайнем случае.
1975 год, "Лог". Сидят Бизяев, Калимулин,
Шишков
У нас был замечательный штатный РП, майор
Казначиевский, к сожалению, не помню имя–отчество. Руководство полётами, как
известно, очень серьёзное и ответственное дело. Никогда и нигде я не
встречал РП с таким удивительным чувством юмора в сочетании с высоким
профессионализмом. У него всё получалось потрясающе органично и
неподражаемо.
Закончился год, как и положено, все
лейтенанты получили 3-й класс, программа с курсантами была успешно
выполнена. Встречали Новый 1976 год в большой весёлой компании с лучшими
представителями братских эскадрилий. Мой друг Володя Вилков пришёл со своей
будущей женой – Наташей, красивой и удивительно весёлой девушкой. Из наших
лётчиков были: Саша Заремба, Толик Кудряшов, Солдаткин, Штерн. Мой командир
звена, Пётр Фёдорович, доверил мне свою очаровательную дочку. Провожая нас
на вечер её мама сказала мне замечательно мудрую фразу: «Юра, доверяю тебе
нашу девочку. Смотри, чтобы не только ни один волосок с неё не упал, но ни
один и не прибавился!». Девушка была очень мила, но я сдержал слово.
Встреча Нового года (1976). Исполнение "в
ре-миноре" прекрасной песни "Радуга".
Справа налево - Геннадий Штерн, Ашихмин(?), третьего не помню
Душой компании был Гена Штерн со своим
другом, тоже капитаном из «братской» эскадрильи (кажется – Ашихманов?). Как
они прекрасно пели под гитару в «ре–миноре», и какие великолепные песни!!!
Очень много прошло времени с того Нового года. Сколько раз в разных
компаниях встречались очередные года. Многие и не вспомнятся никогда, а этот
– как вчера…
Обсудить на форуме
