29
октября
Совсем недавно, при
разборе старых документов и карт, мне попались три листа
машинописного текста на желтой бумаге – расшифровка
записей радиообмена, записанного магнитофонами Ан-26РТ
29 октября 1983 года. Скупые строки, за ними секунды,
определившие выбор между жизнью и смертью.
29 октября, Баграм. Позади четыре долгих месяца
пребывания в Афганистане, сотни боевых вылетов, тонны
бомб и снарядов, выброшенных с одной понимаемой целью –
уменьшить потери наших на земле.
День начался бестолково. Назначенные на утро удары по
группе опорных пунктов в ущелье юго-западнее Бамиана не
состоялись. Сначала вертушки ПСО (поисково-спасательного
обеспечения) опоздали с вылетом, потом оказалось, что
цель закрыта облаками. К обеду погода улучшается, и
получаем приказ на вылет. По замыслу моя пара подавляет
средства ПВО, вторая (штурман полка Виталий Евтухов и
начальник разведки Игорь Долгих), а так же летчики
последующего звена, наносят удар по целям бомбами. У нас
по четыре разовых бомбовых кассеты РБК-250 - старые
послевоенные боеприпасы черного цвета с несколькими
десятками 2.5 килограммовых осколочных бомб, у остальных
- по две пятисотки ФАБ-500ШН.
Вообще-то ФАБ-500ШН – штурмовые бомбы с парашютной
системой для горизонтального полета и малых высот. Но
нормальных бомб на складе сегодня нет, тыл за нами не
успевает, приходится возить духам то, что осталось.
Однажды с подачи тыловиков даже заставили летать с
половинной нагрузкой, видно поражение целей их не очень
волнует.
Нашли мы ФАБ-500ШН на складе ОБАТО в период очередного
обострения дефицита. Там было еще много интересного (но
об этом отдельный рассказ). Виталий (штурман полка), как
лицо, ответственное за вывоз бомб, покопавшись в
справочниках, пошевелив немного мозгами и родной
линейкой НЛ-10, рассчитал параметры сброса этих бомб с
пикирования. Полученный результат особого беспокойства
не вызывал: угол пикирования 40º, высота сброса 800 м,
вместо обычных 30º и 1200 м, с перегрузкой 7 - вывод
получался на высоте около 300 метров вместо 550. Близкие
параметры сброса были и для ОДАБ-500. Хотя более низкий
вывод – большая вероятность поражения с земли. Но ничего
другого нет, додумались же тыловики завезти эти бомбы в
горный район!
Взлетаем, разворот на запад, набор. Справа внизу
остается Бамиан со знаменитой статуей Будды в скале и
пещерным храмом. Пара вертушек ПСО уже ждет в десяти
километрах севернее цели.
Ущелье глубокое – даже с пикирования заход только с двух
сторон. С пикирования в двух в двух заходах сбрасываем
РБК - они рассыпаются по склонам у цели небольшими
вспышками осколочных бомб. Виталий атакует с курсом на
север, сброс, раскрываются тормозные парашюты штурмовых
бомб, взрыв, круг ударной волны, столб дыма, всплески
пыли от падающих осколков. Солнце на юге – светло, огонь
с земли не виден. Когда зенитные установки стреляют из
тени, с высоты хорошо видно дульное пламя, похожее на
электросварку. В сумерки еще трассеры, расчерчивающие
полосами темное пространство наступающей ночи. Маленький
огонек на земле обычно пробуждает внутри голос далеких
диких предков, заставляет снижаться в приземный мир и
длинной очередью расстреливать по нему весь боекомплект.
Сейчас пока спокойно - стрельбы не видно.
Замыкающий Игорь вводит в пикирование вдоль ущелья с
курсом на юг. Слежу за ним, сброс, парашюты, взрыв!
Через несколько секунд:
- 908, загорелась лампа «Пожар»!
- Как двигатель? Дыма за тобой не вижу.
- Нормально, лампа погасла.
- 103, (борт АН-26РТ) кто доложил пожар?
- У 908 сработала сигнализация.
Проходит секунд 20.
- 908, загорелось «Падение давления в основной
гидросистеме»!
Совокупность отказов настораживает. Сигнализация о
пожаре иногда срабатывает из-за отказа датчиков, но еще
и отказ гидросистемы?
- Давление в бустерной?
- В норме.
- Переводи в набор, на точку.
Догоняем в развороте самолет Игоря, слева подстраивается
Виталий. Развернувшись на восток, медленно набираем
высоту. Под нами горный хребет, вертушки ПСО остались
над целью. События продолжают закручиваться в невеселую
спираль.
- 908, в бустерной тоже упало!
Бустера стабилизатора необратимой схемы, при полном
падении давления в обеих гидросистемах ручку самолета
заклинивает. По крену, правда, можно управлять с
большими усилиями. Сесть в таком случае нельзя, но,
чтобы не прыгать в горах, можно управлять по тангажу
изменением оборотов. Устойчивый по скорости самолет при
ее увеличении набирает высоту, а при торможении опускает
нос. Так можно дотянуть до аэродрома -
катапультироваться в охраняемой зоне как-то веселей.
- 908, сбалансируй на этой скорости. Как управление?
- Пока управляется.
Подхожу ближе. По фюзеляжу снизу красноватые разводы от
текущей гидражки, за хвостом серебристый след, очевидно
керосин, баки или трубопроводы зацепили. Если течет
керосин, хватит ли до дома? Связи с аэродромом еще нет,
– мешают горы.
- 103, передай на «Окаб» (позывной Баграма), пару ПСО в
воздух.
Под нами горы и ущелья, если катапультироваться здесь,
быстро не найдут! До аэродрома еще километров сто.
Томительно тянется время, кажется, висим на одном месте.
Впереди появляется темное пятно долины. Руководитель
полетов Анатолий Иванович Кулешов отлавливает у площадки
Баграмского госпиталя и направляет нам на встречу пару
Ми-8. Горный хребет, наконец, заканчивается, подходим к
посадочному курсу на удалении около 40 км, под нами
плоское предгорье, далее зеленка.
Вдруг за хвостом самолета Игоря возникает и разрастается
без дыма, в полной тишине длинный колеблющийся огненный
хвост – картина, в реальность которой трудно поверить.
- Игорь горишь, прыгай!
Доли секунд растягиваются в вечность, почему не прыгает?
Повторяем одновременно с Виталием:
- Прыгай, горишь!
Игорь, услышав команду, взглянул в перископ. За хвостом
вместо привычной дымки во все стороны рвалось яркое
пламя. Небольшая заминка - «выходить» из самолета совсем
не хотелось – и, бросив ручку и РУД, сжал и потянул на
себя красные ручки. Не работает? Но вот стукнули по
локтям ограничители разброса рук, притянуло ноги и
плечи, улетел фонарь и сильно ударив снизу, кресло
вынесло летчика из самолета. В лицо ударил встречный
поток, потом кресло стабилизировалось и понеслось вниз.
У нас время тоже остановилось. Почему ждет? Ведь обычный
исход пожара – взрыв баков. Вот, наконец, отлетает
фонарь, и кресло с летчиком со вспышкой выбрасывает
наружу. Горящий самолет, медленно опуская нос,
заваливается влево и факелом уходит вниз. Все внимание
креслу. Вот точка разделяется пополам и раскрывается
красно-белый купол парашюта. Высота 3000, встаем в круг.
Пролетев немного с летчиком, кресло ушло вниз - сильно
тряхнув, раскрылся спасательный парашют. Игорь
осмотрелся, один ботинок сорвало при катапультировании,
– если не считать самолета, больше потерь нет. Привычный
кабинный мир сменился открытым пространством, вверху
шелестел наполненный потоком купол, внизу полупустынная
враждебная земля, тройка МиГов гудела где-то рядом.
Выдернул фал, НАЗ выпал и повис внизу (НАЗ –
неприкосновенный аварийный запас, небольшой пакет с
радиостанцией и самым необходимым для летчика при
катапультировании, в Афганистане большую часть
продуктов, рыболовных снастей и прочего сменил автомат
АКМСу с двумя рожками).
- Парашют раскрылся, высота 3000, внутри разворота,
сопровождаем
- 513 (ведомый пары Ми-8, с Баграма), на месте.
- 512, (ведущий Ми-8) парой с курсом 220.
- Подходи по посадочному, удаление 35.
- Какой населенный пункт?
Достать карту и искать название невозможно:
- Справа от посадочного, юго-западнее Карабага, большое
ровное место.
-905 (РСП) ваше удаление 32, прибой 40
Делаем еще один вираж со снижением. Внутри виража
маленькая фигурка на парашюте. Помочь Игорю уже не в
силах!
- Высота 1000.
- 907 (РП), остаток
- 907, 500.
- 907, 545, на точку - РП понимает, что они уже лишние.
Вертушки уже на полпути.
Игорь посмотрел вниз. Почти неподвижная ранее земля
начала приближаться. Из ближайшей крепости выскочил и
побежал человек, из колодца вылезло еще двое. Скорость
сближения увеличилась, НАЗ стукнулся об землю, вот и
она. больно ударив, свалила с ног. Парашют, не погаснув
сразу, протащил немного по земле. Прилетели.
- Парашютист на земле! 512 смотри, открытое место, белое
пятно, южнее парашют.
Снижаюсь, от места приземления до ближайшей крепости
метров 200, несколько колодцев. А это что за
встречающие? Вертолетчики надо мной:
- 905, это ты внизу нас?
- Прохожу на местом, парашют южнее белого пятна.
Люди, из крепости и колодцев, приближались. Хлеба с
солью не видно, хотя и не с пустыми руками. Уже совсем
близко. Проклятый НАЗ с автоматом застрял в камнях,
надежда только на ПМ. Выстрелы из пистолета прозвучали
слабыми хлопками, приближающиеся залегли. Вот и ответная
стрельба – явно не наши! НАЗ никак не вытягивается,
пистолет с запасной обоймой и пара гранат – не очень
большой арсенал!
- 905, остаток?
- Пока побуду!
Отхожу в сторону, разворот. Кнопка перезарядки - пушка
отзывается глухим стуком под фюзеляжем. Пологое
пикирование. Пора! Длинная очередь, торопливое рокотание
пушки, выбрасывающей по 50 снарядов в секунду. Первые
разрывы ложатся правее парашюта, не спешите ребята,
последние снаряды крошат стены дувала. Вывод!
- Смотри южнее разрывов, парашют. Пыль видишь, вначале
трассы.
Пауза, как вечность - еще для одного захода нет ни
топлива, ни снарядов. Вдруг голос ведомого Ми-8:
- 513 вижу маленький парашют, рядом летчик!
- 513 заходи, прикрываю.
Приближающиеся духи после пистолетных выстрелов немного
замешкались. Надолго ли? Если обойдут с разных сторон,
без автомата долго не продержаться. Вдруг громкий треск
пушки, МиГ пронесся над духами, длинная очередь, фонтаны
пыли. Немного веселее! А вот и шум вертушки.
- 513 сажусь.
Все, мне пора уходить, топлива почти нет – расходомер
перевалил последнее двухсотлитровое деление, но аэродром
рядом, должно хватить.
- 905 на посадочном, не выпускал, 1500.
- удаление 25, на курсе.
Мелкая вводная - справа заходит афганец на МиГ-21ПФ.
Меня не видит, успеваю отдать ручку от себя, расходимся
метрах в 30, летим рядом. У меня выбора нет:
- 905, убери друга с посадочного или садимся парой.
Наконец, мой сосед поворачивает голову вправо, убирает
колеса и уходит на второй круг. Перед дальним шасси,
закрылки, посадка.
Вертолет сел совсем рядом. Игорь отстегнул фал НАЗа -
подарок духам, бросок к вертолету, быстро втащили в
кабину, взлет.
- 513 взлетел, летчик на борту, невредим.
На стоянке встречаем вертолеты на стоянке. Открывается
дверь, ставят трап, показывается Игорь, бледный (9 минут
на земле не прошли даром), поцарапанный, в одном
ботинке, главное живой! Потери - сбитый самолет,
ботинок, НАЗ, ЗШ и три пробоины в вертолете не сравнимы
с этим фактом!
Стакан спирта от стресса, небольшой разбор, кто, что
видел, доклад наверх. В связи со счастливым концом
обычный этап «наказания невиновных» очевидно не
состоится. Вечером по ЗАС звонит Главком ВВС, Игорь уже
в полностью разобранном состоянии, общается командир, в
конце разговора расплывается в улыбке:
- Служу Советскому Союзу!
На следующее утро дважды безрезультатно искал на спарке
упавший самолет, он не взорвался и видно с большим углом
вошел глубоко в землю, а воронок в долине за четыре года
войны было предостаточно. Позднее духи объявили о
поражении двух наших самолетов, нашли видно в разных
местах и самолет, кресло, НАЗ, и ЗШ с надписью.
Весной Игорю вручили орден Красного Знамени, после
катапультирования он целый год не летал – получил все же
компрессионный перелом позвоночника. Потом
восстановился, переучился на МиГ-29 и не так давно
завершил службу уже в другой стране командиром 927
истребительной авиационной базы Республики Беларусь.
